|
Валерий Гвозд хорошо известен "старым" дельтапланеристам как
профессиональный фотограф. Мы хорошо помним гостеприимство
прибалтийских дельтапланеристов во время проведения всесоюзного
семинара судей, который проводился (где-то в самом начале 80-х)
федерацией дельтапланерного спорта СССР и персональную фотовыставку
Валеры Гвозда. Встречались на Кубке СССР в Ямполе (на Украине); на
Юце, когда там единственным следствием наличия человечества - были
палатки; у нас в Москве, на Тушинском аэродроме, когда
дельтаклуб "Курчатовец" проводил буксирные полёты и мы тогда (в начале 80-х)
поднимали в воздух всех дельтапланеристов (не только Москвы) желающих
познакомиться с механизированным стартом. Единственным аппаратом у
Валеры - был фотоаппарат, а дельтапланы, на которых В. Гвозд совершал
свои полёты - знакомых и друзей, которые были в любой точке страны.
Прекрасно, что Валера нашёл нас в интернете и мы с благодарностью
воспользуемся его сайтом.
Фирсов Павел
(Все материалы взяты с сайта Валерия с его
разрешения.)
Приземление на "Водопад"
 В 1982 на Юце у меня не было своего аппарата и я, естественно,
пользовался малейшей возможностью надыбать чужой и слететь на нём с ближайшей
горки. Как-то утром мой добрый друг и учитель Альфа Лекис предложил поехать
полетать на Юцу-2, разведать, какие там условия для парения. Я с превеликим
энтузиазмом пёр его СК-2 по нехоженным склонам этой горушки, втайне надеясь, что
мне воздасться по заслугам....
Наверху стоял оглушительный штиль, ни о каком парении не было и речи и Альфа
благородно уступил мне честь облетать вторую Юцу.... Со страшной силой
разбежавшись, я повис на ремнях, гордо ощущая себя Покорителем Гор, Небесным
Странником и Горным Орлом одновременно... Моё счастье длилось и длилось,
приземлился я аж через 3 мин. 15 сек. Тогда все мы записывали в лётные книжки
время пребывания в воздухе с точностью до секунды....
 Решили прямо от подножия горы отправится в "Водопад". Как много в этом звуке для
сердца юцкого слилось, как много в нём отозвалось... Кафе под этим именем было
главным злачным местом ПГС Юца, здесь закупалось потребное для послеполётных
вечеров вино "Агдам", сюда ходили есть шашлычок и харчо, тут стоял даже ч/б
телевизор!
"Водопад" против обыкновения был полон в этот сравнительно ранний час. Все
столики были заняты достаточно поддатыми пилотами, которые с сильно
раскрасневшимися лицами о чем-то ожесточённо дискутировали. Мы попытались
сделать заказ, однако, бармен-армянин заявил с широким жестом,
- Садысь, рэбята! Сегодня я всэх угощаю! - Как оказалось, пару часов назад пилот
из Донецка Володя Московой совершил посадку на крышу этого самого заведения! Он
перед этим побился о заклад с барменом Артуром, что если сядет к нему на крышу,
тот бесплатно угощает всех пребывающих в лагере пилотов.
 Вот Володя и выиграл
пари..... Я потом распрашивал его о подробностях этого поистине исторического
свершения. Он рассказал, что стартовав с западного склона, снизился спиралями до
уровня плато, зашёл на глиссаду над местным ДК и пошёл на посадку на крышу кафе,
с таким расчётом, что если будет недолёт, резко сваливать на крыло с левым
разворотом и падать в кусты как Бог положит. В случае же лёгкого перелёта он
собирался пробежать до конца крыши и стартовать с её кромки, дабы приземлиться
на соседнем стадионе...
 Но всё прошло как по маслу, я потом у него в Донецке видел карточку, где на
крыше кафе гордо возвышается белый володин дельтаплан, а сам он стоит, попирая
ногой несуществующую ныне вывеску "ВОДОПАД"....
Занимательные
истории, приключившиеся с Юрой Липко.
КОСТЯНАЯ НОГА
Дело
было в Ямполе, вроде как на чемпионате
Украины, точно не помню, да суть и не в
этом. Юра - пилот от бога, человек,
рожденный летать. Многие, видимо, помнят
его сногсшибательные выступления в небе
Коктебеля.... Так вот, Юра явился на
регистрацию со сломанной ногой, в гипсе
и на костылях.
Судейская
комиссия, естественно, дала ему от ворот
поворот. Однако, Юра настойчиво просил
допустить его к полетам, уверяя, что мол в
воздухе гипс ему совершенно не мешает. Но
судьи были безжалостны и, чтобы
окончательно избавиться от настырного
кандидата в чемпионы, ему заявили:
-
Принесешь справку Nr.
286 - допустим к соревнованим! - Представляю,
как хохотали судьи, приняв это соломоново
решение. Но не тут то было! Наутро Юра как ни
в чем ни бывало предъявляет искомую бумагу,
где черным по белому значилось, что пилот Ю.
Липко здоров и может быть допущен к
соревнования по дельтапланерному спорту.
Крепко чесали затылок многоопытные судьи,
но слово не воробей! Нужно было допускать к
полетам пилота на костылях. Придраться было
не к чему - медсправка была настоящей -
печать, подпись главврача, в общем, все чин
чином. Назревал легкий скандал. И вдруг kто-то заметил, что в инициале
имени пилота чернила имеют немного
отличающийся оттенок. Все гениальное
просто! Жену хитроумного Ю. Липко звали
Ольга, именно она и прошла медкомиссию. Юре
осталось лишь добавлением палочки
превратить О в Ю. Долго смеялись судьи, но к
состязаниям Ю. Липко допущен так и не был. А
жалко! Может быть в книге рекордов Гиннеса
появилась бы фотография чемпиона Украины
со сломанной ( до начала соревнований) ногой
и на костылях.
ЖЕЛЕЗНЫЙ
БРАТ
Как-то
прекрасным ранним утром в Коктебеле
подходит ко мне Юра и деловым тоном просит:
- Валера,
одолжи пять раз по 20 копеек!
-Да, что
ты Юра, бери сразу весь рубль!
Но Юра
рубль брать категорически отказывается,
настойчиво требуя пять двадцатикопеечных
монеток. Я требую объяснений. И получаю их,
правда, яснее от этого не становиться.
-Мне
нужно сходить к железному брату, - заявляет
Юра, - вдохнуть кислороду.
Получив
искомое, Юра вступает в аналогичные
переговоры с другими пилотами. Потом
надолго исчезает, возвращается веселый,
разговорчивый, перешучивается с друзьями.
Позднее выясняется, что в парке установлен
автомат по продаже прекрасного сухого вина,
стакан которого стоит ровно 20 коп. (Эх, где
мои семнадцать лет?!) Автомат сей Юра
именует "железным братом", а общение с
этим членом семьи называется вдыханием
кислорода.
-Четырнадцать
стаканов "вдохнул" , - делится со мной
Юра, - до ужина можно потерпеть.
ПОЛЕТЫ
ВО СНЕ И НАЯВУ НАД ЗОЛОТЫМ КУРГАНОМ ИЛИ
ПРИКЛЮЧЕНИЯ СТРЕЛЯНОГО ВОРОБЬЯ
 Однажды,
в час полуденного зноя, когда столбик
термометра зашкаливал за отметку 38 по
Цельсию, мы сидели в лагере литовских
дельтапланеристов у подножия горы Юца и
лениво трепались на предмет полного
отсутствия ветра. Было это, если мне не
изменяет память в 1981 году.
Термики
для нас в те годы были полнейшей terra
incognita и возможность полетать в тот день была
весьма проблематична.Те, кто хоть раз бывал
на Юце, знают, несомнено, что с восточного
склона открывается великолепный вид на так
называемый Золотой курган - невысокую сопку
километрах в десяти, на вершине которой по
преданию Тамерлан зарыл свои несметные
сокровища. Неудивительно, что вся вершина
этого кургана перекопана энтузиастами,
свято верящеми, что несколько прошедших
столетий россыпи золота, алмазов и прочих
жемчугов мирно ждут именно их трудолюбивых
рук:
Возникла
идея - съездить на курган. Может хоть там что-то
дует, а если нет -подкопать золотишка из
запасов старины Тамерлана! В путешествие
кроме автора этих заметок собрались
Кинтаутас Юоденас и мой пилот-наставник
светлой памяти Альфонсас Лекис. В тот год я
только-только под руководством Альфы, как
все его звали, начал выпаривать на
восточном склоне. Энтузиазм был огромный, я
пользовался малейшой возможностью
прыгнуть с горки. К тому же аппарата своего
не было: Одним словом, я горячо поддержал
идею облетать Золотой курган.
На
западном склоне кургана, обращенном к Юце, и
очень пологом собрали аппараты. Кинтаутас
потащил свой дельтаплан наверх и тут мы
услышали странные хлопки и посвистывание,
похожее на птичье. Кинтас недоуменно
спросил:
- Что это?!
- Я беззаботно ответил:
- Да это
птички распевают...
К этому
времени мне уже стало вполне ясно, что
происходит, но желание слететь с Золотого
кургана было таким сильным, что я решил
пренебречь угрозой, исходящей от "птичек",
и потащил аппарат Альфы вслед за Кинтасом.
Последний
стартовал первым и долго летел в сторону
Юцы вдоль пологого склона на высоте одного
метра. У меня полет на столь малой высоте
всегда вызывал тихий ужас, поэтому я решил
забраться повыше и оглядеться. Вершина горы
была изувечена многочисленными ямами
искателей сокровищ, но, к моей радости,
северный склон, глядящий в сторону
Пятигорска, был ровен и крут. Высота - метров
70. Внизу земля была вздыблена огромными
рвами и буераками, посадки не было.
Стартовав,
я сразу же повернул на запад, в сторону Юцы и,
поскольку штиль, как говорится, крепчал,
через неполную минуту приземлился рядом со
своими друзьями. Решили собирать аппараты -
перспективы попарить на кургане не было ни
малейшей.
Внезапно
со стороны кургана появились Вооруженные
Силы состоящие из рядового с рацией и
прапорщика. Последний, чрезвычайно
взволнованный, обратился к нам с речью из
которой можно было отчетливо разобрать
только многочисленные "мать... мать... мать...".
Мы попытались успокоить его, тот свирепо
спросил:
- Кто из
вас главный?!
- Ну,
допустим, я главный, - взял на себя бразды
правления Альфа, -давайте сядем, поговорим...
Уселись.
Прапорщик, немного успокоившись, сказал:
- Вы, что
ребята, не знаете, что ли - на восточном
склоне кургана находится воинское
стрельбище. Сегодня начались стрельбы,
через полчаса солдат докладывает: "Товарищ
прапорщик, в секторе обстрела - самолет!" /Это
Ваш покорный слуга стартовал с северного
склона./
- Вы,
ребята, летайте здесь, - продолжил, уже
совсем успокоившись прапорщик, который,
кстати, был начальником стрельбища, - только
нас предупредите! Нам тоже интересно
посмотреть на вас вблизи, мы только в
бинокль за вами следим, когда вы летаете над
Юцой. В следующий раз, как приедете - сразу
ко мне! Я стрельбы прекращу, движущие мишени,
мол, сломались...
Расстались
друзьями. Над курганом больше полетать не
довелось, да и на Юце я был в последний раз
десять лет назад. С того памятного
происшествия с гордостью причислию себя к
стреляным пилотам... Интересно, посещает ли
Золотой курган нынешнее поколение летунов?
И как там дела с сокровищами Тамерлана - все
еще покоятся в земле или уже откопали?
ЗАПЛЫВ
С ПАРАПЛАНОМ НА КОРОТКУЮ ДИСТАНЦИЮ
 У нас в
городе Каунасе в последнее время полку
парапланов прибыло. Новых из них -
считаные единицы. Отовсюду везут б/у.
Набралось общим числом уже десятка два.
Соответственно и пилотов, способных
выпарить на лебедке или на нашем
фирменном склоне в Нятонисе - три-четыре.
Остальные
летают по следующей схеме: приехал,
разложил аппарат, затем многочисленные
попытки стартовать. Где-то минут через
сорок удается с помощью двух-трех
ассистентов поднять над собой парус, старт,
посадка внизу. Все. Цикл закончен. Еще один
цикл - и домой. Учиться никто не хочет.
Приобретя аппарат все считают свое летное
образование вполне законченным.
Приехали
как-то такие мастера на склон. Параплан
подержаный, но еще вполне. Мужик стартует
одетый лишь в плавки и шлепанцы. Наши
попытки увещевать его, надеть рубашку, шлем
заканчиваются ничем. Нам сурово заявляют,
что аппарат,мол, наш. Что хотим, то и делаем!
Высота
склона в Нятонисе - 55 метров. Внизу
простираются бескрайние заливные луга.
Впереди, метрах в двустах река, отделенная
от луга полосой высоких кустов. Наш
мужественный пилот стартует и летит прямо
вперед, держа руки с клевантами широко
раздвинутыми /вот такую щуку поймал!\.
Сильно похоже на гимнаста, выполняющего
упражнение "крест на кольцах".
Попыток
повернуть не делается. Аппарат летит строго
в направлении реки, преодолевает луг,
проселочную дорогу, неглубокое болотце
перед кустами, сами кусты и садится на пляже
в пяти метрах от воды.
Вторая
попытка менее удачна - посадка на
прибрежные кусты, пилот - в упомянутом
болотце. Спрашиваем, почему не делает
попыток повернуть. Ответ: аппарат плохо
поддается управлению! Но, как говорится, бог
троицу любит... Несгибаемый пилот стартует
еще раз. Тактика прежняя: полет строго
перпендикулярно к склону. Перелетает луг,
дорогу, кусты, неширокий пляж и, к всеобщему
ужасу, летит на рекой, удаляясь от берега!
Садится на воду метрах в двадцати от
береговой линии и начинает подгребать к
берегу, буксируя за собой намокающий парус.
Соратники
пловца срываются со склона, бегут на помощь.
Общими усилиями вытягивают участника
заплыва на твердую землю. Я успеваю достать
камеру и зафиксировать редкий кадр -
плывущего по реке парапланериста. Тем
временем наши герои долго сушат внизу
аппарат, складывают в чехол. Затем в гордом
молчании проходят мимо нас к машине,
уезжают. На склоне более не появляются.
Остальные продолжают тщетные попытки в
тридцатый раз поднять парус...
МОИ
ПЕРВЫЕ ПОЛЕТЫ НА ЮЦЕ
 1981 год.
Юца. Братья Альфонсас и Ромас Лекисы,
Казис Пяткявичюс, Кинтас Юоденас, Казис
Микалаускас и абориген, тогдашний
неформальный лидер горы Юца Миша
Казанцев - все летают. Я скромно сижу на
вершине, занимаюсь фотоискусством и
завистливо наблюдаю за проплывающими
над восточным склоном друзьями.
- Почему
не летаешь? - спрашивает Альфа, когда
вечером мы сидим в лагере у костра.
- Да, вроде не умею, - отговариваюсь я. - И
аппарата нет:.
- Бери мой, - предлагает Альфа.
Наутро, пристегнувшись к СК-2, робко прыгаю
от дороги, вьющейся вдоль подножия Юцы.
Затем отваживаюсь перейти на мини-Планерское,
начинаю с пяти метров, лезу повыше, потом с
вершины плато - там высота где-то 50 м. На
следующий день забираюсь в направлении <Огурца>,
стартую от кустов. Вроде получается!
Решаюсь прыгнуть с <Огурца>.
Настает утро решающего дня. Я собираюсь
прыгнуть с вершины Юцы! Подвеска Альфы мне
узковата и я заимствую последнюю у Толика
Гусева - местного пилота, 110 кг весом и
соответствующих габаритов:
7,30 утра. Ребята, лениво потягиваясь,
начинают выползать из палаток, а я уже давно
пру аппарат на вершину. Занятие с
непривычки еше то! Минут через сорок я на
вершине. Долго, очень долго пристегиваюсь,
примериваюсь, взвешиваю аппарат,
откладываю, вновь поднимаю: Уверенности в
успешном старте - никакой!
Внизу из лагеря поднимаются вертикально
дымки - пилоты готовят завтрак. Штиль
полнейший и, вроде, даже крепчает: Никак не
могу заставить себя стартовать. И лишь
через полчаса с отчаянным криком
разбегаюсь, ножные обхваты, расчитанные на
шварценеггерские ноги Толи Гусева,
сползают - и я в воздухе! Подо мной пугающе-огромная
пропасть, лагерь, откуда, я уверен, за мной
следят друзья, блестит озерцо у родника, где
мы берем воду. И огромное ликование - я лечу!
В первый раз по-настоящему, высоко над
землей! И, ничего, что в сползшей подвеске я
раскорячен, словно лягушка:
Делаю спираль, очень осторожно - с радиусом
метров сто. Сажусь далеко-далеко, где кочуют
туманы: Альфа уже бежит ко мне, позравляет с
успешным стартом с вершины. С гордостью
принимаю рукопожатия друзей и: вновь лезу с
аппаратом на вершину. Второй старт
психологически на порядок проще чем первый.
Без раздумий разбегаюсь, лечу. Потом снова и
снова.
Через несколько дней пытаюсь выпарить.
Каждый, кто летал на Юце, знает - это проще
простого! Но у меня почему-то не выходит. Раз
за разом прыгаю с горы, разворачиваюсь и
вижу, что нахожусь гораздо ниже точки
старта. Потом долго снижаюсь, уныло тащу
аппарат на вершину, выслушываю очередную
порцию ЦУ от моего наставника:
Мой учитель угрожает побить меня, если в
следующей попытке я не смогу зацепиться.
Готовлюсь к старту очень ответственно. Мой
шеф-пилот просит всех присутствующих на Юце
держаться от меня подальше. Кто-то берет <матюгальник>
и громогласно предупреждает парящих: <Внимание,
в воздухе Гвозд!> Стартую, поворот направо,
затем разворот на 180 градусов и я с
отчаянием вижу высоко надо мной маленькую
фигурку Альфы, который попеременно грозит
мне кулаком и делает приглашающие жесты в
свсою сторону. Была-не-была! Сжав зубы
направляю аппарат прямо на склон, где стоит
мой учитель. Гора стремительно
приближается. И, о радость! Поток плавно
поднимает меня все выше и выше! Через
несколько секунд я со свистом проношусь над
Альфой, разворот и вновь пролетаю над
вершиной.
Блаженствую минут пятнадцать. Затем Альфа
показывает, что пора и честь знать:Беда!
Посадку на вершину мы не отработали: Под
воздействием стресса я направляю аппарат
по ветру и с грохотом приземляюсь на камни,
устилающие округлую вершину Юцы. Сильный
удар, дельтаплан переворачивается, я
проваливаюсь в парус. Вылезаю ободранный,
но живой! Хозяин аппарата подбегает с
матюками: <Что, мол, не сообразил
развернуться против ветра?!>
Мощные литые аутригеры дельтаплана согнуты
в бараний рог. Альфа берет булыжник и,
выпрямив по возможности краспицы, стартует
вниз. Я, как говорится, усталый, но довольный
бреду в лагерь пешком.
ЛЕТАЮЩИЙ
ДЕД
 Впервые
о летающем деде я узнал из
иллюстрированного очерка Василия
Пескова, опубликованного в начале 80-ых
годов в "Комсомольской правде". О
начале полетов Деда мне рассказал
первый чемпион СССР по дельтапланеризму
/1981 года/ Андрей Кареткин. Дед явился на
Тушинский аэродром, где молодые ребята
пробовали ручную буксировку.
Взявшись
впятером-шестером за длинную веревку, они
затягивали пилота на высоту нескольких
десятков метров. Отцепившись, тот плавно
скользил, постепенно опускаясь и мягко
приземлялся на покрытую буйной травой
поверхность легендарной Тушинки.
- Ребятки! А нельзя ли и мне попробовать? -
несмело обратился дед к движителям
прогресса.
- Отчего же нельзя?! Цепляйся, дедуля! -
великодушно пригласили его в свои ряды
представители тягловой силы. Росточку в
Деде, надо сказать было, что называется,
метр с кепкой. Весу - соответственно. А
ребята попались как на подбор здоровенные
лбы... Прицепили они старика к дельтаплану и
принялись тянуть что есть мочи! Дед
подрастерялся, ручку отдал. Дельтаплан
взмыл почти вертикально вверх, потерял
скорость и рухнул на овеянную легендами
землю...
Молодежь в ужасе устремилась к обломкам
аппарата. Из останков его поднялся
невредимый Дед и, отдуваясь, произнес
только:
- Ну, уж очень вы меня, ребятки!
Вернувшись в родной закрытый город Горький,
где он проживал, кстати, в одном дворе с
опальным академиком Сахаровым, Дед решил
строить собственный дельтаплан. Обратился
за помощью к местным дельтанутым и те
соорудили ему, что называется, "рогалл"
- аппарат самой примитивной конструкции
класса "стандарт".
Без лат и прочих излишеств, зато отменно
легкий, по силам Деду...
...М вот, отягощенный вышеупомянутыми
сведениями, Ваш покорный слуга спустился по
трапу с аэроплана Вильнюс-Горький /Да-да, не
удивляйтесь, дорогие коллеги, были во время
она, тысячу лет назад такие прямые
аэропланы!/. Прямо из аэропорта я направился
к моему доброму другу Игорю с громкой
фамилией Ботвинник. Игорек был тогда одним
из лучшмх пилотов, на первом союзном
первенстве входил в первую десятку. Судя по websit,овской
информации, Игорь нынче загнивает где-то в
Чикаго. "How are you, my friend?!"
И вот,
ранним субботним утром мы с Игорем поехали
в городской парк на высоком берегу Оки, где
над склоном уже висела пара аборигенов -
энтузистов свободного полета. Аппараты у
них были вполне современные, с двойной
обшивкой.
Но вот парус - тот был сшит, оказывается из
ткани, применяемой на заводе "ГАЗ" для
обивки сидений грузовиков... Немало
подивившись изобретательности местных
кулибиных, а перешел к делу.
- Где дед?!
Меня заверили, что тот обязательно
объявится, а в данный момент летает на своем
персональном дельтадроме "Кузнечиха".
И точно, вскоре на дорожке парка, прямо с
которой сигали с крутого склона реки
местные пилоты, появился маленький живой
старичок, одетый в брезентовую пожарную
куртку и берет.
Длинную, совершенно сказочную седую бороду
его развевал свежий ветер, мощно
разгоняющийся в беспредельных степях
Заволжья.
- Леонид Степанович Елисеев! - сильно окая,
представился он, когда туземные пилоты
знакомили нас.
- Дед, надо полетать! Человек специально из
Литвы к тебе приехал! - наседали на него
летуны.
- Да я уж летал сегодня...
- Надо, дед! Не посрами нашего города!
В общем, уговорили. Втроем - Дед, я и
незнакомый пилот из Киева, пожелавший
поглазеть на дедовские полеты, с двумя
пересадками мы добрались на автобусе до
подвала, где хранилась авиатехника. Потом
вновь автобусом до речки Кузнечихи, на
берегу которой летал Дед.
Все детали дельтаплана были аккуратно
разложены по полотняным мешочкам.
Прикоснуться к ним Дед нам не позволил и
болезнено реагировал на попытки помочь в
сборке. Наконец, рогалл был собран и
киевлянин потащил его на склон высотою
метров тридцать. Дед долго пристегивался,
прилаживался, а я с замиранием сердца ждал
внизу с фотокамерой в руках.
И вот Дед поднял аппарат и устремился с ним
вниз по склону. Полное безветрие царило над
Кузнечихой. Вам, вне сомнения, знакома
ситуция, когда нужно стартовать с пологого
склона в штиль. Тут уж беги, не жалея ног! А
передо мною разбегался 73-летний пилот!
Тяжеленько же ему приходилось...
Но вот резиновые сапоги Деда оторвались от
бархатной травы и он полетел на высоте
метра прямо на меня! Успев щелкнуть
затвором, я упал навзничь и сапоги Деда
просвистели в сантиметрах от моего лица.
Вскочив, я увидел, как дедовский рогалл
приземляется на берегу речки. В восторге от
увиденного мы с киевлянином бросились вниз,
к довольному полетом спортсмену. Через
несколько минут Дед вновь готовился к
старту. На этот раз он то ли что-то не
расчитал, то ли дунул ветерок, но Деда в
полете понесло в сторону речной заводи и к
нашему ужасу он с плеском приводнился
метрах в двадцати от берега!
Воды там было по пояс и без посторонней
помощи смелый пилот выбрался вместе с
дельтапланом на берег. Происшествие нимало
не смутило Деда. Стянув тренинговые штаны,
он выкрутил их, вылил воду из своих
резиновых сапог и бодро обратился к нам:
- Ну, что ребята, занесете еще аппарат?
Вопрос был явно излишним. Мы с киевлянином
готовы были помогать ему вечно! Помощь
поделили по братски - он таскал легонький
аппарат Деда, а я неутомимо щелкал своей "Минольтой"...
Уже темнело, когда Леонид Степаныч,порежнему
отвергая наши поползновения помочь в
разборке, разложил все болтики и гачечки по
мешочкам и мы отправились по домам.
...Через два года я летел в Алма-Ату на
чемпионат страны. Самолет
приземлился в Горьком и я сразу позвонил
Игорю.
- Ну как там Дед?!
- Нету Деда, - печально ответил голос в
трубке, - умер полгода назад.
Прошло уже почти пятнадцать лет, как нет
Деда. И самого города Горький не найдешь на
современной карте и Союза... Верно сказал
классик: "Иных уж нет, а те далече..."
БОГ
ТРОИЦУ ЛЮБИТ
Случай
первый
 В 1986
году на Юце проходил очередной
чемпионат Литвы по дельта. Ваш покорный
слуга участвовать не собирался по
причине крайне низкой квалификации и
полному отсутвию наличия аппарата. Но
полетать, естественно, очень хотелось!
Меня
выручил мой товарищ Гядиминас Казакявичюс.
В свободное от соревнований время я вволю
летал на его самодельном "Тайфуне". В
те годы дельтапланы модно было оснащать так
называемыми пантографами. Таковой
наличествовал и на "Тайфуне" моего
друга. Это был кусок стального троса
ромбовидной формы, распираемый
металлической трубкой. К пантографу
пристегивался карабин подвески. Все это
вроде облегчало управление, демпфировало
воздействие турбуленции на тело пилота.
У меня с собой было дистанционное
управление фотоаппаратом, изготовленное
талантливым конструктором дельтапланов
Казисом Микалаускасом. Камера
устанавливалась на боковой узел крыла,
достаточно было нажатия кнопки на трапеции
чтобы аппарат сработал. Мы собирались
испытать это устройство и установили всю
конструкцию на дельтаплан.
В тот день дул прекрасный мощный ветер со
стороный деревни. Летающие на Юце знают, что
восточный склон круто обрывается вниз,
старт там легок и приятен. Я готовился
стартовать с фотоапаппаратом на левом
крыле, заряженном слайдовой пленкой. Чтобы
уравновесить дельтаплан, на правое крыло
привязали пару тяжелых булыжников, в
изобили водящихся на вершине Юцы.
Я уже надел подвеску, когда владелец "Тайфуна"
остановил меня.
- Погоди-ка! Давай привяжем страховку!
Надо сказать, до этого дня мы пренебрегали
последней, да и применять ее стали как раз в
то время. Гядиминас отрезал кусок толстого
троса, два раза перекинул через центральный
узел, завязал. Я пристегнулся к пантографу,
с трудом просунул карабин сквозь петли
самопальной страховки и таким образом был
готов.
Стартовав, я готовился перейти в
горизонтальное положение, когда за
спиной раздался негромкий резкий щелчок,
похожий на киношный выстрел из пистолета с
глушителем и подвеска слегка просела.
Попытка, улегшись, вывернуться и поглядеть,
что же там случилoсь,
не удалась. Решив, что на место встал
перекосившийся во время пристегивания
карабин, я всецело отдался прелестям полета
над вершиной Юцы.
Непрепрывно нажимая на дистанционный спуск
фотоаппарата, я с полчаса бороздил
пространство над потрясающим пейзажем,
описать который способно было лишь
гениальное перо М.Ю.Лермонтова: "...дальше,
амфитеатром громоздятся горы все синее и
туманнее, а на краю горизонта тянется
серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь
Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом...
Весело жить в такой земле!"
Пленка в аппарате тем временем кончилась,
одновременно исчезли и восходящие потоки. Я
находился метров на пятьдесят ниже вершины.
На контрсклон до того мне садится не
доводилось, к тому же на крыле болталась
хрупкая фотокамера. В общем, я зарулил на
плато, находящееся двумястами метрами ниже,
поближе к селу Юца, приземлился и
развернулся, чтобы отстегнуться.
И тут я буквально остолбенел... Отстегнуться
было неотчего! Правильный паралеллограм
пантографа превратился в лохмотья стальной
проволоки, свободно болтающиеся на
центральном узле. Понимание, что подвесной
узел лопнул сразу после старта приходило
медленно, вместе со все усиливающимся
тремором рук и ног /в просторечии - дрожь в
коленках/. С усилием освободив карабин от
петель, спасшей меня в прямом смысле этого
слова веревочной страховки, я легко сорвал
ошметки пантографа и со злостью швырнул их
в заросли густой травы, покрывавшей плато.
"Фотокамера, пожалуй, побилась бы..."
мелькнула смешная мысль.
Затащив дельтаплан наверх по крутому
восточному склону, я поведал свои
переживания друзьям-пилотам. Гядиминас
спросил потом:"А где же остатки
пантографа?" Вопрос был резонный - всем
хотелось поглядеть на стальной трос, не
выдержавший веса пилота, при расчетной
нагрузке на разрыв не менее тонны...
Позднее я специально спустился на плато и
долго бродил по нему, пытаясь разыскать
коварный пантограф с целью приобщить
последний к солидной коллекции сломанных
труб, порванных кусков каландрированного
лавсана и прочих остатков дельтапланов,
лично разбитых автором этих заметок, но
тщетно...
SIC TRANZIT GLORIA MUNDI!
PS.
Каждый может убедиться в правдивости
вышеописанного случая, открыв один из
номеров немецкого "DRACHENFLIGIER"
за первое полугодие 1988 года. Там статью,
посвященную предстоящему визиту в СССР
первой группы западных пилотов
иллюстрирует фотография автора этих
заметок, висящего над вершиной Юцы на куске
веревки...
Случай
второй
Было это
в Италии. Вместе с пилотами из Латвии
Александром Макеевым и Борисом Щетининым
мы участвовали в "СAMPIONATO
ANNULATO" - аннулированном впоследствии
чемпионате этой страны /пилоты не захотели
платить по 300 долларов какого-то
дополнительного взноса/.
Во время первого же старта с вершины MONTE
CUCCO при полном безветрии я сильно грохнулся
из-за плохого разбега и сломал стойку
трапеции. Летный день был потерян,
превратившись в зрителя, я разглядывал
буржуйские дельтапланы, бродил по
живописным склонам горы.
На следующее утро в условиях жесточайшего
дефицита времени я принялся за замену
стойки. Прямо у здания штаба чемпионата,
находящегося у подножия горы, мои
латвийские друзья помогли мне отрезать
каплевидную стойку, просверлить ее в нужных
местах и, показав, как закончить работу,
уехали на гору, боясь опоздать на брифинг
перед стартом.
Просунув, согласно инструкции, коуши - так,
вроде, называются законцовки передних и
задних тросов в соответствующие отверстия
в стойке, я просунул через них болт,
накрутил на него самоконтру, законтрил еще
и поспешил на гору.
Вовремя успев на брифинг, я собрал аппарат и
стартовал, правда, одним
из последних. Полет был не слишком удачен -
пролетев километров пятнадцать над горами,
я более не имел наборов и вынужден был
искать место для посадки.
Внизу была уютная долинка, на краю которой
уже стояла пара аппаратов моих коллег -
итальянских чайников. Решив садиться рядом
с ними, я не учел, что долина имеет уклон в
сторону противоположную стоящим
дельтапланам. В результате, приземлившись,
я долго бежал, пытаясь погасить скорость, и,
добившись этого лишь отчасти, с силой
стукнулся носом /дельтаплана/ о землю.
Очухавшись после сильного удара собственым
носом о землю Италии, я
встал, поднял свой С-15 и увидел, что он как-то
странно перекосился. Один из передних
тросов свободно лежал на траве. Не веря
своим глазам, я увидел, что один из коушей /как
они все таки называются?!/ вылетел из своего
гнезда.
Оказывается, я вовсе не просунул сквозь
него болт при сборке, а его попросту
заклинило в узком пространстве каплевидной
стойки и таким образом я пролетал полчаса
над горами! И лишь от сильного удара при
посадке он вылетел к чертовой матери!
Забавно, но эту самую каплевидную стойку
мне продал когда-то киевлянин Сергей
Сергеев /привет, Серега!/, а бабки я ему до
сих пор не отдал... Вот итальянский Юпитер
меня и наказал! Ciаo, signori!
Случай
третий
Три года
назад в Поцюнай, где находится аэродром
Каунасского аэроклуба проходил чемпионат
Литвы по дельта и парапланеризму. Мне как-то
не довелось поучаствовать в первенствах
родной республики, хотя был опыт в полетах
на чемпионатах СНГ, Италии, Франции. Решив
заполнить этот пробел, я стоял в стартовой
позиции, пристегнутый к буксирному тросу.
Проводилсь тренировочные полеты,
соревнования начинались на следующий день.
Планы были самые радужные - полетаю сегодня,
потренирусь, а назавтра буду как равный
среди равных состязаться с лучшими
пилотами Литвы!
Я дал сигнал запустить мотор буксира, потом
тянуть. Трос натянулся и я
побежал, оторвался от земли, перехватился
одной рукой за спидбар. И тут внезапно
трапеция передо мной раскрылась, исчезла из
поля зрения и с высоты метров пяти я рухнул
вместе с дельтапланом на землю!
Подбежали судьи на старте, с ужасом
глядевшие на меня - такого никто из них в
жизни не видел! Оператор буксира потом
рассказал, что мой дельтаплан сложил крылья
словно бабочка... Он сразу же вырубил тягу.
Я встал, ощупал себя - ни царапины! С
дельтапланом хуже - сломаны три трубы, парус
разорван в четырех местах.
Надо сказать, я летал на С-15, полученном мной
в 1989 году из фирмы,
ставшей потом знаменитым "АЭРОС".
Аппарат был одним из первых в этой серии,
продут в аэродинамической трубе, в общем,
являлся экспериментальным.
Что же случилось? Выпала шпилька
соединяющая стойку с боковым тросом.
Мне потом объяснили, что тут должен быть
болтик с накрученной на него гайкой и
законтренный. Вместо этого была простая
гладкая шпилька, законтренная колечком из
мягкой проволоки. Готовясь к старту, я
зацепил колечко рукавицей, надетой на
спидбар, оно разогнулось и, зацепившись за
рукавицу, вылезло из
шпильки. Во время переноски аппарата к
старту шпилька понемножку
освобождалась, а уже в воздухе окончательно
выскочила... Поднее, разбирая разбитый
дельтаплан, я нашел злополучную контровку,
глубоко впившиюся в ткань рукавицы.
На буксире я тех пор не летал. А мой
исторический С-15 в прошлом году
сперли, так что остается летать на
параплане...
А рукавички мне во время она подарила
очаровательная пилотесса Лена
Дробышева /тогда еще Козелкова/. Привет тебе,
Ленуля! К сожалению, твой презент увели
вместе с дельтапланом...
TOP-TRACTOR
 В
середине 80-тых годов на Юце собиралось
множество пилотов изо всех закутков
необъятной страны. Летали обычно до
упора, пока не исчезали мягкие
ламинарные потоки в обиходе именуемые
"вечерним молоком". На фоне
постепенно темнеющего неба, вглядевшись,
можно было различить многочисленных "мушек",
еле заметно для глаза передвигающихся
над характерной округлостью вершины.
Уже в сумерках пилоты садились на плато
поближе к палаточному лагерю, разжигались
костры, кипел чай, по кружкам разливалось
армянское вино, принесенное из
легендарного кафе "Водопад". Со
стороны маевцев доносился струнный звон.
Литовские пилоты тушили лапки лягушек,
пойманных в болотце около родника, куда все
ходили по воду. Авдеев, Иванов, Петров и
другие горячие эстонские парни
подтрунивали над братьями-латышами
Спириным, Шевчуком.
Многие, опустив аппараты и придавив крылья
камнями, попросту оставляли их ночевать на
вершине. Это избавляло их от сизифова труда
- утомительного подъема в гору поутру с
тяжеленными дельтапланами на плечах. /Кстати,
в те годы была популярна песня Валерия
Леонтьева "Мой дельтаплан" с припевом:
"Как легко моим плечам!" Не забуду, как
матерились горьковские пилоты, только что
затащившие свои апараты на этих самых
плечах на вершину Юцы, по адресу
исполнителя песни и автора текста!/.
Однажды поздно вечером, когда многие пилоты
уже спали, кто-то увидел, как на вершине Юцы
мечутся непонятные огни. Сверху доносился
зловещий гул. Народ с недоумением наблюдал
за странными явлениями, сильно
напоминающими НЛО.
Внезапно зловещая мысль закралась в головы
владельцев дельтапланов,
оставленных на вершине. "Аппараты воруют!"
Немедленно был организован карательный
отряд. С десяток пилотов, вооружившись
запасными стойками трапеций, поспешили на
гору. Когда, запыхавшись от быстрого
восхождения, они приблизились к месту, где
накануне оставили свои аппараты, им
предстала следующая картина.
Метрах в десяти от белеющих в темноте
аппаратов, неподалеку от памятного знака на
месте, где в 1981 году на глазах автора этих
заметок разбился ленинградец Паша Суслов,
стоял гусеничный трактор, сотрясающий
воздух грохотом своего дизеля. Фары
бесполезно светили в пустое звездное небо.
Рядом с гусеницами беспробудным сном спал
мертвецки пьяный механизатор... По всей
вершине трава была выворочена гусеницами -
видно лихой абрек немало покуролесил перед
отходом ко сну... Не буду описывать
дальнейшего: садистско-мазохисткий
комплекс мне чужд. Нужно лишь добавить, что
многим участникам ночной экспедиции
пришлось утром долго выпрямлять свои
запасные стойки...
Что касается НЛО, то через неделю мы могли
наблюдать последнее,
как говорится, воочию. В половине
двенадцатого ночи я пил чай с Володей
Московым, Вадимом Гришаевым и другими
пилотами из Донецка. Внезапно все обратили
внимание на яркое свечение на северо-востоке,
правее Машука. Огромная светящаяся медуза
медленно взбухала за прозрачными ночными
облаками.
Затаив дыхание, мы глядели на никогда
дотоле не виданное чудо. Световое пятно
медленно расширялось, превращаясь
постепенно в огромное кольцо, одновременно
тускнея. Жутковато было...
Кто-то из дончан вполушутку, полувсерьез
произнес: " Может нашего Донецка уже
вовсе не существует..." У всех мороз
продрал по коже.
Теряясь в догадках, мы не находили
адекватного объяснения необыкновенному
явлению. И тут я вдруг вспомнил, как на
накануне отъезда на Юцу, в ЦК ДОСААФ ЛИТВЫ
мой коллега Римас Дудас показал
опубликованную в польском журнале "SKRSZYDLATA
POLSKA" схему расположения космодромов СССР.
Один из них, Капустин Яр, находился в
Астраханской области, как раз на северо-востоке
от Юцы.
...Это был запуск космической ракеты,
наблюдаемый нами с огромного расстояния -
более полутысячи километров от Юцы.
Выбрасываемый соплами ракеты
ионизированный газ светился в разряженных
высших слоях земной атмосферы.
Зрелище было чарующее, неземное. Напряжение
спало, вновь послышались шутки и
подтрунивания по поводу собственного
испуга, однако, воспоминание о грандиозном
зрелище у подножия Юцы сохранилось в моей
памяти навсегда...
|
